Енё Рейто - Золотой автомобиль [Авантюрист]

– И где, по вашему мнению, золото, барон?

– Четырнадцатикаратовое золото в агрегате «альфа-ромео».

Теперь ей стало понятно, почему не срабатывали тормоза, почему не удавалось набрать скорость… и почему требовалось столько горючего… Золото – тяжелый металл.

Вечером Аннет вернулась домой, а золотым автомобилем завладели Лингстрем и его люди.

4

– Я полагаю, друг мой, хотя бы ради твоей воинской чести надо все рассказать Аннет, – заговорил наконец Лабу.

– Да, – кивнул де Бертэн. – Аннет поймет, почему она должна молчать.

– Посмотри, дитя мое, у нас тоже есть документы.

Он достал из сейфа старый кожаный портфель, вынул несколько бумаг и протянул Аннет.

"Согласно приказу Гюстав Лабу с сегодняшнего дня направляется в Оран, где обязан явиться в подразделение "Д" генерального штаба".

Другой приказ: «Гюстав Лабу с сегодняшнего дня отряжается в Оран. Шейху Ифириса Мала Падану он выдаст себя за дезертира и предложит свои услуги для подавления мятежа. Он будет поддерживать тайную связь с капитаном генерального штаба де Бертэном, находящимся в Абудире, и получать от него дальнейшие инструкции».

Аннет зарыдала, бросилась отцу на шею и поцеловала его:

– Боже, как я счастлива! Ведь я почти поверила, что ты себя скомпрометировал.

– Благодаря этому «воровству» я был возведен в ранг полномочного министра, – улыбнулся Лабу. – Мне пришлось носить маску «похитителя», так как Франция не могла официально вмешаться в ситуацию.

– В какую ситуацию?

– Мала Падай – шейх Ифириса – относился к французам дружески, португалец по имени Дизар организовал против него мятеж. Открытое вмешательство крупной державы стало бы нарушением колониального status quo. Ведь Мала Падан, симпатизировавший Франции, был негритянским властителем. Вот разгадка этой темной истории.

– Аннет узнала достаточно много, – вставил де Бертэн, – расскажи ей все остальное.

Лабу глотнул коньяку. События явно взволновали его.

– Слушай, Аннет. Как советник министерства иностранных дел я был послан с дипломатической миссией к шейху Мала Падану. Когда в Ифирисе вспыхнул мятеж, мне приказали без ведома официальных французских властей навербовать добровольцев в армию Ифириса. Потому-то я вступил в легион рядовым. – Его глаза блеснули. – Да, это были тяжелые месяцы, но я никогда их не забуду!..

Лицо Аннет помрачнело: Горчев давно уже в море и плывет в Африку.

– Я странствовал от гарнизона к гарнизону, – вздохнув, продолжал Лабу. – Соблазнял людей деньгами и всякими россказнями, склонял солдат дезертировать к оазису Абудир. Абудир расположен на границе, и, если учесть очень относительный пограничный надзор, не представляло особых трудностей достичь цели. Я перешел границу с последней группой. В ней находился и Лингстрем – человек совсем опустившийся, отец нашего барона. К сожалению, из-за предательства мятеж Дизара увенчался успехом. Мала Падан был убит, однако пятнадцатилетний наследник престола Абе Падан и несколько верных ему вождей спаслись с помощью маленького отряда легионеров. Они захватили золотой запас, и я, тяжело раненный, тащился с ними. Остальное тебе известно. Лингстрем и его сообщники, среди них Портниф, убили вождей, только одному удалось ускользнуть вместе с принцем Абе Паданом. Я, обессилевший, ничему не мог воспротивиться. Пришлось делать вид, что я с ними заодно. В Абудире я установил связь с де Бертэном – их всех арестовали. Де Бертэн и я создали видимость, будто мы похитили золото. Иначе французской республике пришлось бы вернуть его Дизару – новому правителю. Я вернулся к дипломатической службе, все постепенно забылось и быльем поросло. Золото исчезло, наследный принц исчез. Абе Падан жил инкогнито в Марокко, получил хорошее образование. Сейчас ему двадцать лет: настало время рассчитаться с негодяем Дизаром. Для этого и необходимо сохраненное нами золото.

– А как же автомобиль? – заинтересовалась Аннет.

– Транспортировать золото в таком количестве крайне сложно – отсюда в Африку, а там за кордон, в Ифирис. Мы решили использовать золото в конструкции автомобиля.

С этой задачей справился военный инженер капитан Гулен с помощью двух офицеров.

– Все шло прекрасно, – добавил де Бертэн, – пока не объявился этот Лингстрем.

– Прямо-таки дьявол его подослал! – воскликнул Лабу и опрокинул еще рюмку коньяка. – Его отец написал это распроклятое письмо, и в один прекрасный день парень пожаловал ко мне. Я принял его за порядочного человека. Сказать ему правду я, разумеется, не мог, а скандал сейчас нам очень некстати. Пришлось пообещать ему долю из «украденных» ценностей да еще выложить задаток из собственного кармана…

– А заодно и проболтаться, – ядовито заметил де Бертэн. Лабу вспыхнул до корней волос.

– Пойми, это невыносимо, когда тебя считают вором! – И теперь ты отдал автомобиль, – почти прошептала Аннет, – …ради меня.

Воцарилось молчание.

– Ну, что же, – заговорил наконец Лабу. – Одной дружественной негритянской страной будет меньше. С помощью золотого автомобиля Абе Падан смог бы вооружить верные ему племена. Опять наступила пауза. Аннет робко спросила:

– А что будет с Горчевым?

Де Бертэн впервые взглянул на Лабу:

– Я связался с одним капитаном, неким Пьером Бусье, референтом военного министерства. Он проверил списки и установил, что Горчев зачислен в легион и вчера отплыл в Оран.

Лабу молчал, упорно изучая ковер. Ему нечего было возразить де Бертэну: сам он вручил две тысячи франков инструктору Довилю, который вместе с Гектором Потиу отправился в Оран, чтобы тот время от времени сообщал ему о судьбе Горчева.

– Бог мой, – вздохнула Аннет, – теперь еще и этот автомобиль на моей совести. Де Бертэн с напускной веселостью ответил:

– Полагаю, высокая дипломатия изыщет возможность разделаться с Дизаром. Знаете что? Давайте пройдемся, а то мы что-то совсем раскисли.

Аннет тряхнула головой.

– Никуда я не пойду. Ведь Горчеву тоже не до развлечений.

– Вздор, Аннет! Положись на меня. Бусье обещал по прибытии в Африку присмотреть за Горчевым, а Бусье как военный референт частенько бывает в тех местах. Через две недели он будет в Оране. Я сказал ему, что Горчев меня особенно заботит. Если пойдешь с нами в бар «Негреско», то я даже пошлю ему записку.

– Хорошо, я согласна.

Лабу по-прежнему молчал. Трагическая опрометчивость Горчева тяготила его совесть.

– Эй, Андре! – генерал хлопнул в ладоши. – Пошли, друзья мои, не стоит так убиваться!

Появился Андре. Колоритная опухоль над глазом оживилась оттенком ляпис-лазури, а глаз сократился до ширины перьевого штриха. Лабу привычно распорядился:

– Подготовить машину… – И тут же запнулся. – Машина! Где теперь машина… – он вздохнул.

– Вызовем такси по телефону, – предложил генерал.

– Слушаюсь. – Андре обернулся на пороге: – Паркеру ввести машину в гараж?

– Поймите же, наконец, Андре, – повысил голос Лабу, – я продал «альфа-ромео».

Машина у другого владельца.

– Месье, господин Горчев по рассеянности или из человеколюбия не совсем лишил меня зрения. Почтительно докладываю: автомобиль здесь, у ворот. Я его сам видел, правда, одним глазом.

Они выбежали из дома.

Генерал первым достиг ворот и в изумлении попятился. Аннет вскрикнула. Лабу протер глаза. Автомобиль преспокойно стоял возле тротуара, лишь радиатор был слегка помят и к нему приклеилось несколько окровавленных перьев – незадачливая утка не успела перебежать дорогу.

На резиновом коврике валялся черный ободок от монокля, в одном месте целлулоид треснул.

Глава десятая

1

– Господин Ванек, – воскликнул Горчев и отложил газету, где сообщалось о похищении Аннет Лабу, – теперь вы как секретарь должны стоять на высоте положения!

– Разве до сих пор я не занимал этой вершины? – холодно осведомился господин Ванек.

– Я не совсем правильно выразился. До сих пор вы были на уровне облачных высот.

Теперь у вас есть возможность воспарить, так сказать, в стратосферу.

– Очень охотно. Дайте только точный адрес, потому что я плохо знаю Марсель. Вы имеете в виду универмаг около вокзала?

– Угадали.

– Что необходимо достать?

– Ничего. Я все сделаю сам. Я знаю решение криминальной загадки, о которой сообщается в газете, знаю, где находится Аннет Лабу.

– В телефонной книге ее нет. Единственная киноактриса – небезызвестная Цвиллингер. Может быть, вы все-таки имели интригу с ней, и дама больше не хочет вас знать?

– Вполне вероятно, – Горчев решил не вступать в дискуссию со своим секретарем. – Я хочу воспользоваться вашим пропуском и уйти отсюда, а вы меня подождите. Меня здесь кроме мясника ни одна душа не знает. Мясник? Так я же с ним знаком! Его зовут Кромпах?

– Нет. Загаросский.